Махновцы переняли трехчленный состав каждой тактической единицы. Неисполнение приказов, нарушение дисциплины, по уставным требованиям, каралось вплоть до расстрела на месте[769]. В махновской армии, как и в Красной, были штабы, реввоенсовет, политотдел (который носил наименование культпросвета), политотделы в подразделениях, институт комиссаров, разведка и контрразведка. Приказ №2 по Повстанческой армии в октябре 1919 г. требовал ввести в частях строжайшую дисциплину, прекратить самочинную конфискацию лошадей, бричек, грабежи «пресечь в корне». В приказах по подразделениям махновской армии командиры угрожали жестоким наказанием за самовольные реквизиции и контрибуции, пьянство, занятие «гульбой и развратом», насилие и «коварное обращение с мирными жителями»[770].
Один из первых обладателей советского ордена Красного Знамени (по свидетельству его жены Г. А. Кузьменко – других документальных свидетельств не сохранилось), Махно создавал и умело использовал тактику партизанской войны (в том числе против Красной Армии). Командный состав махновской армии состоял из бывших унтер—офицеров царской армии с хорошей боевой подготовкой и накопленным опытом партизанской войны в годы повстанческого движения[771]. Установленный штабом повстанческой армии регламент штабной работы проявился в тактической четкости и разработанности организации военных действий махновского штаба и командиров частей, основанных на информации, полученной из агентурных данных. Разведка махновцев была четко отлажена: приказы штаба основывались на точных агентурных сведениях, добываемых с помощью населения: отслеживалось передвижение и прибытие советских воинских частей (с указанием конкретной части, цели прибытия, маршруты движения). Отметим, что советское военное руководство высоко оценивало результаты разведки Махно не только в селениях, но и на уровне уездов, волостей[772].
Недостаток воинского порядка и сил восполняли подвижность, стремительность, неожиданность и смелость действий. Для переброски пехоты, пулеметов, боеприпасов применялись тачанки – именно махновцам принадлежит приоритет использования тачанки (легкие рессорные экипажи) для стремительной транспортировки пехоты и пулеметов[773]. Быстрота передвижения достигалась за счет замены лошадей у местного населения. Махно требовал в обмен на свежих лошадей отдавать утомленных, а также расчитываться деньгами. Переход едва ли не в сотню верст за сутки был для них не редкость. Махно и его штаб долгое время были неуловимы. Оружие, боеприпасы и снаряжение пополнялось из числа трофеев. Потери личного состава махновцев восполнялись новым молодым пополнением. Махно изобрел гибкие тактические схемы. Оставив небольшой отряд для приманки, он мог быстро отступить, стараясь заманить противника, а затем быстро и незаметно зайти ему ему в тыл и во фланги. В результате противник терпел поражения от подобных неожиданных и стремительных рейдов, ударов с тыла. Другой тактический прием партизанской тактики заключался в следующем: в окружении махновцы распылялись на мелкие группы, просачивались сквозь кольцо окружения и затем снова соединялись, чтобы ударить с тыла. При необходимости группы махновцев уходили в разные стороны, сбивая врага с толку. Махновские партизанские отряды растворялись в степных просторах, зарывая оружие в землю, превращались в мирных селян. В дальнейшем по условленному сигналу они опять соединялись в организованном порядке в единую боевую силу.
Масштабная ликвидация махновщины началась сразу после победы советских войск над Врангелем. Последний – третий по счету – временный союз Советской власти с Махно, обусловленный совместной борьбой с Белым движением, был разорван сразу после окончания боев на Крымском полуострове. Советское военное командование нарушило военно—политическое соглашение между правительством УССР и Революционной повстанческой армией Украины (махновцев), заключенное 2 октября 1920 г.: в соответствии с этим соглашением махновская армия входила в состав вооруженных сил Советской Республики как партизанская, с сохранением установленного распорядка, «не проводя основ и начал регулярных частей Красной Армии»[774]. 23 ноября 1920 г. Реввоенсовет Южного фронта отдал приказ командованию Повстанческой армии махновцев: немедленно приступить к преобразованию партизанских повстанческих частей в регулярные воинские соединения Красной Армии. Судьба данного приказа была предопределена изначально: на подобный шаг махновцы не пойдут. РВС фронта (Фрунзе, Смилга) явно превысили свои полномочия. На следующий день М. Фрунзе в своем приказе объявил: «С махновщиной надо покончить в три счета»[775]. 26 ноября 1920 г. приказом РВС Южного фронта Махно и все его отряды объявлялись врагами Советской Республики[776]. Командир Крымской группой войск махновцев С. Каретников 24 ноября был вызван в штаб Фрунзе якобы на военное совещание, арестован и 28 ноября расстрелян. Аналогичная участь постигла начальника полевого штаба махновцев в Крыму П. Гавриленко. Представитель махновцев при штабе Южного фронта в Харькове А. Буданов был арестован ЧК в ночь с 25 на 26 ноября, в конце ноября расстрелян.
Против махновцев была развернута мощная пропагандистская война, в которой использовались провокационные средства. В частности, активно эксплуатировался созданный миф о тайном союзе Махно с белогвардейскими генералами[777]. Население Украины возбуждалось настойчивыми сообщениями о регулярных захватах махновцами железнодорожных продовольственных составов для рабочих Донбасса[778]. 10 октября 1920 г. в воззвании председателя РВСР Л. Д. Троцкого «Что означает переход Махно на сторону Советской власти?» утверждался новый миф: махновщина «по недомыслию» опиралась непосредственно на кулацкие верхи деревни[779]. Автор не обращал внимание на явное противоречие данного утверждения его же собственному заявлению в статье «Махновщина» в 1919 г. об анархистской природе махновщины: ведь кулак для анархокоммуниста воспринимался не иначе, как враг трудящихся. Поэтому попытка Троцкого объединить в одном социальном явлении – махновщине – непримиримые стороны представляется не просто ошибочной – скорее провокационной: квалифицированный теоретик Троцкий не мог не понимать элементарных теоретических нюансов. Другое дело, подобные упражнения в знаниях не интересовали неграмотную крестьянскую массу. Для народа более понятными были их собственные жизненные наблюдения, когда кулаки безуспешно пытались уничтожить Махно силами добровольческих отрядов.
Едва закончилась крымская кампания, как Советская власть на Украине развернула борьбу с явлением, которое в то время называлось термином «бандитизм». Детальный порядок ее ведения регламентировался специальным документом – «Краткой инструкцией по борьбе с бандитизмом на Украине», которую утвердили председатель СНК Украины Х. Раковский, командующий всеми вооруженными силами Украины М. Фрунзе, секретарь ЦК КПУ В. Молотов в г. Харькове 8 декабря 1920 г. Согласно данной инструкции, все виды вооружения и воинского снаряжения подлежали изъятию у населения. Поскольку приказы о сдаче всего оружия, как правило, цели не достигали, предлагалось, пользуясь сведениями особых отделов, устанавливать точно количество оружия, подлежащего к сдаче. При назначении планового количества, подлежащего выдаче, рекомендовалось «не зарываться» и указывать действительно возможное к исполнению, но требование доводить до конца, не останавливаясь перед расстрелом заложников, взятых в качестве обеспечения успешного сбора оружия. С целью максимального сбора оружия разрешалось одновременно с данной операцией устанавливать контрибуцию для местного населения: лошадь, корову или свинью за несданную винтовку, например. Контрибуцию можно было заменить оружием. В случае обнаружения не сданного при обыске оружия, независимо от того, выполнен ли наряд на винтовки полностью или нет, виновные в сокрытии подлежали расстрелу. С учетом особой важности транспортных путей и средств связи вводились предупредительно—карательные меры в пятнадцативерстной полосе по обе стороны железнодорожной линии или телеграфной магистрали: возложение на местное население ответственности за взрыв мостов, порчу пути или паровозов, взятие заложников. В районах и местностях, наиболее охваченных бандитизмом, на местное население возлагалась ответственность в виде круговой поруки за какое бы то ни было волнение или выступление против Советской власти. В подобных случаях взятые заложники или часть связанных круговой порукой мирных жителей отвечали «головой за гибель агентов советской власти или лиц, стоящих под ее защитой». Аналогичная ответственность возлагалась за несвоевременное предупреждение о появлении в данном районе банд, уходе в банды односельчан или в случае, если в данном селе укрывался бандит или подозрительные лица без определенных занятий, особенно неместного происхождения.
В случае проявления враждебности населения в какой—либо местности в отношении Советской власти, укрывательства или невыдачи бандитов и повстанцев для местного населения устанавливались различные наказания: контрибуция продуктами и продовольствием; контрибуция предметами обмундирования (белье, теплая одежда, сапоги, подушки, одеяла и т.п.); выселение и «изъятие» семейств главарей и зачинщиков восстаний с конфискацией всего их имущества и передачей последнего бедноте; в определенных случаях уничтожение (поджог или разрушение) домов бандитов.
